Больше всего я боялась терять близких. Она как раз была одной из тех, что близко к сердцу. Мы не были неразлучны, да и с годами стали видеться все реже и реже. Но наши отношения при этом никак не менялись. Связь была крепка, и я знала, что могу обратиться к ней в любой момент за советом или помощью, точно так же, как и она. Мы поддерживали друг друга, для этого не нужны были даже какие-то слова. Я ощущаю эту связь до сих пор, но внутри себя убиваюсь от отчаяния.
Лив. Каждое упоминание ее имени отзывается болью. Все еще не могу поверить, да и никогда не смогу. Ее больше нет рядом, я не смогу увидеть ее светящиеся глаза, счастливую улыбку, звонкий голос. Для меня Лив всегда была зайчиком-энерджайзером, что заряжала позитив всех окружающих ее людей. С ней никогда не было тяжело или грустно. Она озаряла все вокруг. Обычно про ушедших людей не принято говорить плохого. Но у Оливии недостатков я просто не замечала. Так же, как и поступков, за которые можно осуждать.
И прямо сейчас боль, как паразит, разъедала все внутри меня, оставляя за собой гадкий след. Боль отражалась на лице у каждого присутствующего. Мы находились на кладбище, готовились навсегда проститься с любимой Лив. Нельзя так просто смириться с утратой близкого. В основном все советуют смириться, принять тот факт, что человека больше нет, но я считаю, что эту боль необходимо пережить, прочувствовать ее. Я знала, что никогда не смогу забыть свою подругу. Боль утихнет, рано или поздно, а самые лучшие и теплые воспоминания о ней останутся со мной.
Но это еще не худшее. Самое страшное, что рядом с могилой Оливии была вырыта еще одна. Та, что причиняла боль точно так же сильно. Я просто боялась перевести туда взгляд и увидеть его фотографию. Просто невозможно, чтобы мой парень Итан покинул нас одновременно с тем, как я переживала смерть своей лучшей подруги Оливии. Итан. Неужели автокатастрофа стала просто случайностью?
Я держала под руку маму, как за спасательный круг. Казалось, что если я ее отпущу, то колени согнутся под грузом горя, и я не смогу удержаться на ногах. На ней также не было лица. Я все думала о том, что же скажу Себастьяну, когда увижу его здесь и сейчас. Но в голове было пусто, ни единой мысли. И мне было перед ним неловко за это, ведь я искренне хотела помочь.
Наконец, парень появляется у меня на глазах, и от увиденного разрывает сердце. Себ казался совершенно безжизненным, потерявшим любой интерес к происходящему. Боль за него чувствовалась в тысячу раз сильнее. Я всегда стремилась помочь нуждающимся в помощи людям. И поэтому, уж не знаю, плохо это или хорошо, но мои собственные чувства оказывались где-то глубоко позади, когда я видела страдания других. И сейчас хотелось сделать возможное и невозможное, чтобы поддержать Себастьяна. Ведь однажды мне это уже приходилось делать для него, когда мы все буквально молились за выздоровление Лив. Тогда лиагноз изрядно подкосил его, а сейчас смертельная болезнь Лив и вовсе сломала. Это казалось несправедливым, Себ не заслужил такого, как и любой друг человек. Но, как говорится, у судьбы свои планы.
Люди все больше и больше подтягивались. Я заметила в толпе родителей Лив, которые также были полностью подавлены горем. Это все отзывалось во мне, нанося еще больше переживаний. Рядом с ними были родители Итана, с которыми я встретилась взглядами и заставила себя кивнуть. Не потому что не хотела - просто не могла, физически. Мое тело отказывало слушаться меня, оно стало действовать по своей инициативе. Особенно, когда дело касалось слез и истерик.
Вскоре официальное прощание с Оливией и Итаном началось. С ними решили проститься многие. Двойные похороны, черт возьми, какой кошмар. И каждое слово присутствующего, который захотел сказать напоследок слова прощания, попадали в точку. Они оба были самыми лучшими, они этого не заслужили, они должны были остаться с нами. На глазах накатывались слезы, а в горле встал сухой ком. Слишком тяжело. Я прижалась к плечу мамы, как совсем беззащитный ребенок, как будто мне совсем не двадцать пять лет. Ее рука гладила меня по спине, затем поднималась выше по волосам, она пыталась меня успокоить, хотя я слышала бешеный стук своего же сердца и то, как мама тоже дрожит от горя. Еще и переживаний за меня. Ведь я потеряла лучшую подругу детства, а еще и парня, с которым мы давно планировали семью. Какая ирония, ведь Себастьян и Лив стремились к тому же. Как в ванильных мелодрамах, мы общались вчетвером, каждые выходные виделись, все стали близкими людьми. Две подруги и два друга. Кто бы знал, что мы сойдемся.
А сейчас мне хотелось разрыдаться, что есть мочи, но я не давала себе эту слабину. Я уже столько раз плакала из-за этой потери, но слезы были, будто бесконечными. Когда я уже проплачусь? Ответа все никак не находила. Ведь слезы все подступали и подступали. И я знала определенно, что сегодня не последний раз для них.
Когда подходит моя очередь, то я и вовсе теряю способность слышать. Свои же шаги отдаются гулким эхом в голове. Я присаживаюсь ниже и медленно зачерпываю ладонью чуть мокрую землю. Чувствую, как снова перестаю отвечать за эмоции, в горле застревает ком, а слезы уже стремительно катятся по щекам. Расслабляю ладонь, и сначала земля падает прямо в могилу Лив, а затем проделываю тоже самое с могилой Итана.
- Я люблю вас, - шепчу так, чтобы слышала только я.
Дрожу еще больше. И кажется, что остаюсь здесь стоять дольше, чем следовало бы. Кто-то прикасается к моим плечам, но я никак не отзываюсь. Лишь инстинктивно делаю пару шагов назад. Этот кто-то отводит меня подальше от толпы. Ничерта не вижу, у меня все расплывается перед глазами. Слышу позади, как церемония прощания заканчивается. И только потом поднимаю взгляд наверх и понимаю, кто этот мой "спаситель".
- Привет, - хриплым голосом произношу Себастьяну, вижу, что его глаза такие же красные, как у меня, - Прости меня. За то, что сразу не подошла, - и новый поток слез. Все слова превращаются в это. Я тянусь к Гриффину, как за спасательным кругом, и попадаю в его теплые объятия. Мы остались лишь вдвоем, теперь Лив и Итана с нами нет.

Каждый раз, когда я смотрела на Оливию и Себастьяна, то была искренне за них рада. Я счастлива, что Лив удалось найти свою вторую половинку, с которой они понимали друг друга буквально с полуслова. Я не завидовала, только если по-доброму. Мне и самой повезло встретить Итана, который являлся лучшим другом Себастьяна. Все происходило и развивалось, как в сказке. А сейчас в моей груди главенствовала пустота, которую ничем нельзя было закрыть. Больше такого человека не встретишь.
И я бы хотела достучаться до правды, понять, почему мы потеряли своих близких одновременно. Случайность это или судьба? Может, их смерти нужны были для чего-то? В любом случае, этого мы уже никогда не узнаем. Придется жить с осознанием собственной беспомощности.
— Поехали домой? Ты можешь остаться у меня, - слышу голос Себастьяна, прямо над своим ухом. Чуть вздрагиваю, но продолжаю быть в его объятиях.
Конечно, идея хорошая. Так как я просто боюсь оставаться одна. Последние дни после смерти Лив и Итана стали самыми кошмарными в моей жизни. Я не могла, есть, не могла спать, ничего не могла. Даже на работе взяла отпуск, так как попросту не в силах была чем-то заниматься. И поэтому думала, что компания друга по несчастью облегчит все.
- Хорошо, - киваю и чуть отстраняюсь, убирая руки с его тела.
Краем глаза замечаю, что похороны уже подходят к концу, люди начинают расходиться. И Гриффин утягивает меня за собой к машине. Я помалкиваю и вообще опускаю взгляд в пол. Пока он садится на соседнее водительское сидение, так и не подаю голоса. Дальше парень заводит авто и выезжает с кладбища. Не хочу сюда больше возвращаться, даже легче становится, когда мы оказываемся все дальше и дальше. Хотя бы дышать начинаю.
Мы подъезжаем к его дому, я узнаю его сразу. Мы часто собирались у кого-то в гостях, квартира Себастьяна не стала исключением. Мы и вовсе последние полгода с Итаном уже жили вместе, собирались пожениться, потом завести семью. Пока все это вспоминаю - на глаза опять наворачиваются слезы. От боли потери, от несбывшихся желаний, от разрушенного будущего. Мне ведь теперь придется строить свою жизнь заново, одной. Формировать новые цели. А я уже просто поверить не могу, что у меня есть силы на что-то. Я сильно ослабла.
Открывает дверь, приглашает пройти внутрь. Я не то, чтобы чувствую себя и веду здесь по-хозяйски, но сразу же следую его приглашению. Снимаю с себя плащ, вешаю на крючок и иду за Гриффином в сторону кухни. Скромно усаживаюсь на стул и слежу. как парень достает бокалы и разливает в них бутылку вина. Не знаю, какой волной эмоций меня накроет при градусе, но не отказываюсь. Да и как-то неловко. Главное, чтобы мы оба не утонули в своих воспоминаниях или алкоголе. Это не способ справиться с горем.
- Как у тебя дела? Как на работе? - и прикусываю себя за нижнюю губу, вспоминая, что из-за своей работы часто находился рядом с Лив. Совсем упустила этот факт из своей головы, не хотела делать ему больно, - Прости, - не помню уже, в который раз извиняюсь перед парнем. Кручу бокал в руке и наблюдаю за тем, как в нем переливается жидкость, - Выпьем? - наконец, выдаю ему, не просто же так вино разлил, - За Итана и Лив, за то, что они всегда останутся в наших сердцах, а мы всегда будем любить их, - и тишину пронзает легкий звон бокалов, - Надеюсь, что мы с тобой связь не утратим. Никто не может понять меня сейчас так, как ты, - и делаю первый глоток, чуть-чуть жмурясь. Чувствую, как в голову сразу же ударяет градус, она начинает кружиться.
Какое-то время мы оба помалкиваем, каждый обдумывает что-то свое. Так проходит время, а потом я поднимаю неуверенный взгляд на Себастьяна. У того еще шестеренки в голове кружатся.
- Все мне говорят, что у меня депрессия, апатия, - и недовольно ухмыляюсь, закатывая глаза, - Разве я не имею на это права? - ни с того ни с сего начинаю выговаривать вслух все, что у меня накипело, - В какой-то момент мне кажется, что я ничего не чувствую, смерть Лив и Итана убили во мне любые эмоции. А потом боль возвращается. Особенно, по ночам, - и незаметно смахиваю слезы с глаз, - А помнишь, как мы познакомились все вчетвером? - и резко перевожу темы, даже безумная улыбка на лице появляется, - Впервые за столько лет пошли с Лив в клуб, кто бы знал, что встретим там вас. Поначалу я думала, что Итан - полный придурок. Как же я ошибалась, - последнюю фразу произношу чересчур тихо, а сама начинаю дрожать пуще прежнего, - На самом деле, возможно, я и скрываю свою боль от других. Просто не хочу им этого показывать, потому что не поймут. Если я позволю ей выйти наружу, то люди подумают, что я ненормальная, - и снова эта улыбочка, которая не свидетельствует о чем-то хорошем.
И затем происходит что-то странное. Я хочу чуть развернуться, но локтем задеваю бокал, и тот улетает на пол, будто в замедленной съемке. Конечно же, содержимое разливается на пол, тот становится кроваво-красным. Жуткая картина.
- Господи, - тут же подскакиваю с места и с силой падаю на колени, чтобы собрать все-все осколки острого стекла. К несчастью, их здесь слишком много, еще и такие крошечные, - Прости, я все соберу. Такая неуклюжая, - но вижу, что Себастьян полон решимости мне помочь, но я не хочу, чтобы он поранился, - Сиди, пожалуйста. Я виновата и я исправлю это, - но какие-то осколки впиваются мне в ладонь и вызывают уже настоящую кровь. Я стараюсь не обращать внимания на эти неприятные пощипывания. Хоть и чуть-чуть хмурю лоб, но перед парнем ни за что не покажу, что поранилась. И в этот же момент наши лица оказываются друг к другу так близко, как не были еще никогда прежде. Я практически ощущаю его дыхание на себе, слышу частый ритм сердца. Что за чертовщина?

В последнее время весь мой мир перевернулся с ног на голову. Я понимала, что мне предстоит вливаться в новую реальность, учиться жить по-новому и отвыкать от того, что я полюбила, на что строила планы. И это было слишком не просто. Не помогали даже мои бесконечные слезы. Становилось легче буквально на несколько минут, а затем все заново, по кругу. Эта боль была слишком сильной. От нее так просто не отделаться.
- Идем, я обработаю твою руку, - буквально заставляет меня оторваться от чертовых осколков и переводит все внимание на свою персону.
Я веду себя, как сомнамбула. Не противлюсь ему, позволяю решать за себя. Хотя, это далеко не в моем характере - я упрямая, привыкла сама за себя решать, что мне делать. Но сейчас все иначе. Провожает меня в спальню, которая прежде принадлежала и Оливии. Глазами я пробегаюсь по каждой мелочи в комнате, это снова причиняет мне боль. Он не убрал ее вещи, не сделал спальню пустой. Словно, она живая, вот-вот вернется домой.
И пока я отвлекалась на окружающую обстановку, Гриффин достает аптечку из шкафчика, становится передо мной и принимается обрабатывать мои случайные порезы. Либо я совсем перестала испытывать физическую боль, либо это правда было не больно. Я даже не хмурюсь, не вздрагиваю. Затем он аккуратно достает один осколок из раны, и я поднимаю на него свой взгляд.
— Вот так лучше, - произносит в заключение и убирает за собой аптечку.
Я встаю с кровати вслед за ними, хочу искренне поблагодарить за помощь, но резко Себастьян оборачивается и мы буквально сталкиваемся лбами. Чувствую, как оба тушуемся. У обоих забегали глаза. У меня и вовсе задрожали руки. В голове полная каша, куда-то потерялась благодарная речь. И я ловлю воздух ртом, как парень внезапно опускает глаза на мои губы и тянется к ним. Во мне все перемкнуло, и я тянусь к нему в ответ. Будто сама вселенная хотела, чтобы это случилось сейчас.
Мы начинаем двигаться, я касаюсь его губ и схожу с ума. Догадываюсь, что возможно где-то все еще застыл вкус Оливии на его губах. Возможно, он думает про нее сейчас, когда целует меня. Играет с жизнью и представляет, что целуется со своей девушкой, которой уже нет. Моей лучшей подруги. Все это дико неправильно, нечестно. Стыд окутывает меня с головой, забирается в самые потаенные уголки моего сознания, доводит до внутреннего пожирательства. Я так не могу, ощущаю себя полной мразью. Неважно, что мне правда понравилось вжиматься в его тело, осознавать, что он углубляет поцелуй. Это нужно срочно прекратить. И я отстраняюсь, упираясь ладонями в его грудную клетку.
- Стой, - произношу хриплым голосом. Стыдно даже глаза поднять, - Мы не должны... - и пусть до сих пор губы были в опасной близости. Я просто не могу. Не представляю, как теперь спать по ночам. Это не мое место, здесь должна быть другая.
Не дожидаюсь ответа от Гриффина, если он и планировал что-то мне ответить. Но казалось, что парень так же растерян, как и я. Остается стоять на месте, словно вкопанный, а я отхожу на пару шагов назад и начинаю быстро собираться. Бегло прощаюсь и захлопываю за собой дверь. Лишь в лифте осознаю, как меня трясет. Точно такая же реакция была, когда я узнала о смерти Оливии и Итана. А сейчас это повторяется. Кажется, что моя нервная система уже просто не выдерживает, и таблетки, прописанные психиатром, уже не спасают от срывов.
Ожидаемо, всю ночь я плачу и не могу найти себе места. Вторая половина постели сейчас особенно кажется пустой. Рукой я постоянно пытаюсь нащупать там чье-то присутствие, но знаю, что Итана там нет. И очень вряд ли, что я смогу спокойно к себе еще кого-то подпустить. Я обречена. Проще быть в одиночестве, верно? Вот только наедине со своей болью и слезами.
Вынуждена снова взять на работе отпуск за свой счет, потому что просто не вывозила. Все у меня валилось из рук, ничерта не получалось. А когда в одну из ночей я все же смогла заснуть, то мне снились губы Себастьяна. Наш поцелуй становился смелее, словно мы оба забыли, в какой ситуации находимся. И он плавно перетекал в то, чего и вовсе никогда не должно было сбыться.
Примерно через неделю такого вот самобичевания, ноги сами меня приводят к месту, где мне казалось, я смогу найти покой. Смотрю на могилы Лив и Итана, которые находились по соседству. На кладбище сегодня было довольно пусто и безлюдно, на мое счастье. Слезы снова катились по моему лицу, уже даже глаза бесконечно болели. Мне не нравилось быть такой плаксой, но я ничего не могла поделать с собой. Лишь плотнее куталась в свой плащ, потому что все тело морозило.
- Прости меня, - шепчу надрывным голосом, когда смотрю на могилу лучшей подруги детства, - Мы не должны были, - и снова вспоминаю то помутнение рассудка рядом с Себастьяном. Затем опускаюсь ниже, на уровень могил, и уже смотрю на Итана. На строки, что были выведены на граните, - Я люблю тебя, - и снова меня будто окутывает собой тьма. А я так сильно хочу сбежать от нее. Нужно срочно заглушать чем-то боль. И на ум приходит далеко не лучший способ.
Сама не понимаю, как ноги принесли меня в один из баров Сан-Франциско, это все прошло, как в тумане. Я с печальным видом опускаюсь на стул возле барной стойки, бармен замечает мои красные глаза, мое состояние, и кажется, что даже понимающе кивает в сторону.
- Выпить? - подбадривающие улыбается, чем потом вызывает улыбку у меня.
- Да, чего-нибудь покрепче, - и наливает мне виски, чему я рада, хотя этот напиток совсем не в моем стиле.
Спустя пару часов отсутствие близких людей сказывается на мне сильнее. Мой план провалился, а алкоголь абсолютно не помог. Лишь усугубил все дело. Я снова отпускаю контроль из головы. Надоело сдерживать себя.
- Можно бутылку с собой? - и бармен тут же пробивает мне еще дозу вискаря. Симпатичный, но меня совсем не торкает. И чувство вины перед Итаном сжирает заживо.
Затем, как на автомате, вызываю такси и набираю адрес тот, который совсем не следовало набирать. Лучше бы я держалась от этого места подальше. Но мне ни с кем так не спокойно и не хорошо, как было рядом с ним. Казалось, что именно Гриффин меня может понять. Несмотря на то, что между нами случилось в прошлый раз. И я доезжаю слишком быстро, а может опять виноват туман в голове. Поднимаюсь на нужный этаж и тут же давлю на звонок. Надеюсь, что парень дома, и я хотя бы его не отвлекаю ни от чего. Слышу звук шагов за спиной, дверь открывается, он поднимает на меня удивленный взгляд. Затем видит, в каком я состоянии, что я пьяна, и еще не открытую бутылку виски, зажатую в руке.
- Привет, - произношу и будто вымаливаю прощение за свое идиотское поведение, - Можно? - и киваю в сторону квартиры. Но если парень против моего присутствия здесь, то я даже не обижусь и все пойму. Наверное, вид у меня такой побитый, как у несчастного котенка.

Без понятия, чего я так до жути рада увидеть Себастьяна. На моем лице сияет глупая ухмылочка, когда парень пропускает меня внутрь, а затем отбирает бутылку виски, как у маленького нашкодившего ребенка. Видеть его строгий блеск во взгляде – что-то из разряда странного и даже напоминает мне глаза Итана. Тот смотрел на меня так же, стоило мне вытворить какую-нибудь дичь. Может, поэтому я ловлю такие миражи? Но не может же Себастьян все же мне что-то запретить? Я все-таки взрослая девочка, это мой осознанный выбор сейчас напиться и забыться, в том числе.
— Ты пропала, - с долей обиды произносит Гриффин, а я лишь хмыкаю и прохожу дальше.
- Прости, так вышло, - не говорить ведь «дело» не в тебе, когда дело было именно в нем и в нашем поцелуе?  До сих пор было до жути стыдно перед Итаном и Лив за то, что мы натворили после их похорон, - Ты прав, я немного потерялась, - и  пожимаю плечами, как будто ничего такого.
Случайно (или не очень) натыкаюсь глазами на одну из фотографий в рамочке, стоящую на полке у Себастьяна. Вся замираю и не в силах произнести что-то или даже заставить себя отвести взгляд. Глаза снова начинает щипать от обиды, от боли, от тяжести расставания. Но в следующую секунду ощущаю его ладонь на своем плече, парень становится напротив и заглядывает в самую душу. Да как у него это выходит вообще?
— Я сегодня убрал вещи Олив, сложно смириться с тем, что их нет, но они не хотели бы, чтобы мы себя загоняли в могилу, - произносит то, чего я совсем не ожидала. И я печально улыбаюсь в ответ. Я и не заметила, что с прошлого раза ее вещей и правда здесь больше нет. Только фотографии, как доказательство их жизни.
- Ты сильнее, чем я, - отвечаю чуть хриплым голосом и делаю шаг назад, отстраняясь, - Я так и не решилась, - вспоминаю то, что моя квартира до сих пор заполнена вещами Итана. Просто сил не хватает это убрать, стереть из своей памяти нашу совместную жизнь, - Я завидую тебе, - и чувствую, как опять слезы покатились по слезам. Даже после того, как Себастьян утер их своими пальцами с щек, - Выпьешь со мной? – мгновенно меняю тему и обращаю внимание на одинокую бутылку, что притащила с собой, - Можем посмотреть какой-нибудь фильм. Любой, главное – не грустный, - пожимаю плечами и снова натягиваю улыбку на лицо. Мое привычное выражение лица в последнее время. Будто все в порядке.
К счастью, Гриффин соглашается на мое предложение. Достает стаканы для виски, включает экран телевизора и грузит приложение с каталогом фильмов, а затем наполняет стаканы. Я внимательно смотрю, как жидкость медленно разливается. Думаю о том, что наверное уже достаточно пьяна, но мне хочется все больше и больше. Чтобы забыться, не вспоминать о вещах, что настойчиво лезут в голову. Не стараться придумать надежный план, как жить дальше, по новому сценарию.
- Спасибо, - беру стакан из рук друга и усаживаюсь на диван прямо перед экраном, когда начались титры.
Первое время мы сидели в полной тишине, нарушаемой лишь голосами главных героев. Иногда я выдавливала из себя улыбки и смех, чтобы показать Себастьяну, что я отвлеклась. На самом деле, конечно, нет. Вздрагивала от каждого его движения, слышала его дыхание рядом. В какой-то момент он укладывает свою руку позади меня на спинку дивана, а я вся замираю, как жертва перед хищником. Буквально перестаю дышать, моргать, жить.
Не знаю, почему на меня в последнее время так действует присутствие Гриффина рядом. Словно, разряд током по венам. Прежде мы всегда были только друзьями, я даже на него не заглядывалась. В принципе, всегда была верна Итану. А что сейчас происходит – настоящая загадка. И не могу сказать, что мне это нравится. Это до жути пугает.
Случайно касаюсь его ладони, и все становится только хуже. Проглатываю нервный ком, застывший в горле, и перестаю следить за фильмом. В ушах стоит звон, я не слышу ничего. Кроме стука его сердцебиения. Бешеное, наверное, как и у меня. Я прикусываю себя за щеку с внутренней стороны и медленно поворачиваю голову в сторону парня. В мельчайших подробностях вновь вспоминаю наш поцелуй и вся дрожу.
- Ты уже пьян? – спрашиваю его, так глупо и нелепо, и совсем не в тему, - Я очень, - и голова кружится. Просто хотела, чтобы он был в курсе. Для чего Гриффину эта информация обо мне?
Не представляю, для чего мне эта информация. Но затем я укладываю свою голову ему на плечо и чувствую себя так комфортно, как не ощущала за последние дни. Словно, все в этом мире встало на свои места, а его плечо было создано для меня. Себастьян прижимает меня к себе, я доверяю, прижимаюсь еще сильнее. Чувствую щекой, какая у него горячая шея. До одури хочется прикоснуться к ней губами. Черт, это какой-то сумасшедший дом. Что со мной происходит?
И я все же зажмуриваюсь, малейшее колебание – но все тело хочет повторить ту дозу адреналина, которую я прервала сама в прошлый раз. Знаю, что снова пожалею, буду чувствовать стыд и вину еще миллион раз, гнобить себя, плакать по ночам и топить горе в алкоголе. Все равно тянусь к его губам, нащупываю своими и пробую их на вкус, как будто заново. На них даже виски еще не остыл, был таким же терпким.