Чуткий сон прерывается коротким, но оглушительным оповещением. Выстреливает в привыкшее к ночной тишине ухо и освещает светом в левый глаз невыносимые пять секунд, пока экран не угасает и все условно возвращается на круги своя. Не успеваю проснуться, осознать, лишь недовольно промычать, рефлекторно избегая раздражения и зарываясь лицом в подушку. Мимолетное беспокойство, однако, оборачивается прерванным сном: попытки улечься глубоко заполночь, надуманное неудобство и косноязычные позы, провоцирующие тут же перевернуться, извертеться в страшной одержимости бессонницей – все всплывает наружу в одном только поводе пробудиться, схваченной налету тарелкой овсянки. Тошно и муторно, из-за чего сон едва ли служит отдыхом, скорее промежуточной ступенью, безликим интервалом времени без фантасмагоричных снов или повальной глубокой отключки. Застреваю где-то посередине, просыпаясь наутро уставшей. К обеду удается раскачаться и прийти в себя не без помощи кофе и энергетика, и все проступки подсознания ночью прощаются, пока не начинается очередная схватка за право выспаться. Оставшийся на ошметках дремоты сон рушится предательским любопытством заглянуть в телефон и узнать, в чем же дело: спам или дело первостепенной важности. В преддверии утра маловероятно последнее, но сквозь резь в глазах упорно щурюсь и, не отрывая головы от подушки, читаю сообщение от Оливии, лаконичное и приводящее в состояние ахуя мгновенно: «Сара рожает.»
Подозрение, что эти двое ужрались в говнище, не успевает сформироваться – положение Сары давно дрейфует на первом плане, чтобы позабыть об этом спросонья. Тем не менее доходит до меня медленно, я все жду непрерывной очереди смс дальше или звонков – каких-либо признаков шуток пьяного угара, но телефон молчит, а я резко сажусь на постели и набираю ответ, который так и останется без внимания. Я терпеливо ожидаю, оправдывая свое бездействие вынужденной паузой, закусывая ноготь большого пальца и проводя по верхней кромке зубов от нарастающего волнения. Оно подкрадывается незаметно, пока удается держать себя на старте и не подрываться с места с одного лишь туманного сообщения. Мнимое подвешенное спокойствие. Стадия нерешительности и неразумных колебаний. Меня не берут раздумья, затрагивают растерянность и беспомощность. Я почему-то взваливаю на себя ответственность, беру обязательства за ребенка подруги и комфортность ее родов. Из двух слов вычленяю гораздо больше, чем, вероятно, Дженни стремилась до меня донести, попросту сообщив, поставив в известность. Я же ощущаю себя едва ли не главным действующим лицом.
Находиться рядом и оказывать поддержку – мизерная часть моего долга перед подругой, который я должна выполнить немедля. Одновременно простаиваю и мешкаю. Противоречие нарастающего напряжения внутри и пассивности снаружи готово взорваться чередой необдуманных действий, невзвешенных решений, что напрашивается на трезвую объективную словесную пощечину со стороны и непредвзятое мнение, отличное от моего помешательства.

Спускаясь по лестнице, я перескакиваю через одну-две ступени, норовя упасть и свернуть шею – компенсация за первые долгие минуты простоя. Нагоняю упущенное, форсирую события, толком не разобравшись, куда ехать и нужно ли ехать вообще. Мысль о ложной тревоге, как вариант, или более вдумчивый подход обходят меня стороной. С каждым лестничным пролетом я воображаю, как мученица Сара бьется в агонии, рожая орущего красного младенца, страдает в палате одна. Я хотела ей помочь, потому что понимала, теоретически, через что она проходит сейчас.
К счастью, не кувыркаюсь лицом вперед и хватаюсь руками за край перила. Теряю дар речи выдавить из себя хотя бы стон или выдохнуть. Боль на пару минут дезориентирует в пространстве, я едва осознаю, где нахожусь и зачем. Но вижу в этом чей-то промысел сверху, ведь при выкидыше упала я все-таки на лестнице. Предзнаменование. Однако предвестие расцениваю как знак положительный и тороплюсь на выход, залетая в подоспевшее такси. Только в машине удается отдышаться. Собраться с мыслями – очень притянуто. Без суеты наружной суета внутренняя наматывает круги, и даже боль в лодыжке не так тянет на себя внимание, как до позорного медленное движение по серым предутренним дорогам.
Оставшийся день я провожу в клинике, держа сестру за руку, впитывая ее боль и утверждаясь в мысли, что никогда рожать не буду. Максимум через кесарево. Не хочу вспоминать, но все прошло успешно и через десять часов страданий сестра выплюнула на свет моего племянника. Ближе к вечеру я устало плелась домой, по дороге вызвала такси, потому что облегчающая прогулка не помогла. К своему дому подошла совершенно бес сил, вызвала лифт и уже откинулась спиной на заднюю стенку. Но в последний момент в  лифт успевает забежать неизвестный парень, достаточно молодой, чтобы вызвать внутри какой-нибудь интерес. С моей профессией - это очень сложно.
— Вы недавно переехали? Я Мэттью, из пентхауса на последнем этаже. Можете заходить, если нужно чем-то помочь, - протягивает руку, улыбается. Внимательно рассматривает меня, словно узнал. Не удивлюсь, что так все и получится, но виду не подаю.
- Андромеда, - пожимаю в ответ его руку, возвращаясь к своему месту. Рассматриваю его с особым любопытством, - Нет, просто появляюсь здесь не часто, - уклончиво произношу, смотря на экран этажа.
Где-то за два этажа до моего лифт встрял, дернувшись пару раз. Я дернулась, чисто от неожиданности, а не от того, что боюсь тесного и замкнутого пространства.
— Все ок, не бойтесь, сейчас нас выпустят, вообще, такое впервые, - произносит мой попутчик, улыбаясь и обезоруживая. Вообще он очень симпатичный, я, кажется, его где-то видела. Хочу сказать, что не боюсь, просто неожиданно, как лифт вновь дергается и едет дальше. На моем этаже он открывает двери и выпускает меня.
- До встречи, - делаю прощальный жест рукой, затем киваю соседу и иду к своей двери. Чувствую взгляд на своей пятой точке, но не оборачиваюсь. Ничего такого не произошло.
Дома я принимаю душ и переодеваюсь в удобную одежду. Включаю фильм, удобно устраиваясь в кресле, подтягиваю к себе салат, который заказала в ресторане напротив дома и предвкушаю спокойный вечер. Где-то через полчаса своего просмотра, в квартире гаснет свет. Я оглядываюсь по сторонам, потом иду к тумбочке, где лежали свечи и достаю парочку. Зажигаю, аккуратно устанавливая в подсвечник. Иду к входной двери и выглядываю наружу. Снаружи света тоже нет. Я решаюсь подняться к новому знакомому, потому что звонить в соседние квартиры как-то не камильфо, а вот новый знакомый пригласил обращаться.
- Привет, - улыбаюсь, смотря на парня, который, кажется, спал, - не разбудила? - извиняющийся тон проскальзывает, я уже сомневаюсь в том, что это было хорошей идеей, - У тебя тоже свет погас? - помню, что у нас затормозил лифт, и сейчас погасший свет не кажется случайностью.
- Ладно, не буду отвлекать, извини еще раз, - улыбаюсь, разворачиваясь и собираюсь уйти.

Я редко создавала впечатление тупой блондинки, да и блондинкой не была никогда. Даже в тех сетах, где у меня были самые откровенные фотографии, я никогда не носила блондинистые волосы. Да, это работает на большинство любителей журналов для взрослых, но моим условием в подобной сфере было то, что мой цвет волос не прикосновенен. И меня это устраивало.
Единственное, что я не любила - это когда меня задроты узнавали на улице, и начинали склеивать, словно если я откровенная фотомодель, то согласна отсосать любому за какую-то сумму денег. Но это не так. Любая девушка, что когда-либо снималась в стиле "ню", мечтает о том, как ей поступит более крупное предложение на съемку. Хотя, возможно, я утрирую, и об это мечтает всего процентов пят. Смешно, но многие уже свыклись с тем, что они увязли в этой индустрии, привыкли оголяться на камеру и получать за это не только откровенные фотографии, но и денежную компенсацию. Деньги-то платят большие, и снимают не в подворотне.
Что-то меня ударило в ненужные воспоминания и лирику, пока ждала открытия двери от почти незнакомого парня. А ведь он тоже может оказаться одним из тех задротов, которые захотят напоить и трахнуть модель в дешевом мотеле.
— Нет, стой, - он успевает словить меня, прежде чем я спущусь в свою квартиру.
— Все работает. Давай посмотрим твой свет, - затем проверяет свой свет, который работает на ура, и предлагает спуститься ко мне. Не то, чтобы я ожидала подобный исход, максимум, что я хотела, это удостовериться, что не у меня одной выбило пробки. Но Мэтт спускается следом, со знанием дела открывает щиток и проверяет мои предохранители. Я отчетливо слышу запах гари, и до того, как он скажет вслух понимаю, что проблема не в доме, а в моем щитке. Стремясь взять отпуск и спрятаться от своего менеджера, я взяла первую попавшую мне на глаза квартиру, отдала за нее предоплату и спряталась в схроне. А здесь оказался сюрприз.
— У тебя уютно. Только я бы посоветовал поменять лампочки. Тоже могут быстро перегореть, я уже с этим сталкивался, - когда свет все же загорелся в моей квартире, то позволил парню оглядеться вокруг. Не то, чтобы у меня был идеальный порядок, но белье нигде раскидано не было, а из грязной посуды на журнальном столике стояла сегодняшняя кружка и тарелка из-под ужина. Я ее не успела убрать из-за аварии.
- Спасибо, что помог, - подхожу к двери, вставая по привычке на одну ногу, и опираюсь на открытую дверь, провожая соседа, - и тебе спокойной. Прости, что разбудила, - улыбаюсь. Он кажется мне милым сейчас, даже не узнал меня. Радует.

После этого события мы еще часто встречались. Как назло, мои сюрпризы с квартирой продолжились упавшей полкой, которую я смущаясь и краснея просила прибить Мэтта. А он, рыцарем на белом коне, помогал и прибивал накрепко к стене. А потом у него кончалась соль. Классический сюжет одного из моих первых картин. Правда, в реальном случае все обошлось без пошлятины, я улыбаясь протянула ему солонку и сказала, что можно не возвращать.
После мы часто встречались в лифте, болтали и смеялись. Постепенно я понимала, что отношусь к нему не просто как к другу, но, к сожалению, не представляла, как делается этот первый шаг. Мой опыт в отношениях ограничивался теми фильмами, в которых без прелюдии сразу все приступают к самому интимному. Здесь ведь так не делаю, верно? Я не должна проявлять инициативу настолько быстро...

Спустя неделю наших гляделок и обычного общения, я возвращалась домой из супермаркета. Подходя ближе к дому, заметила группу парней, входящих в подъезд, где я снимала квартиру. Уверенная, что они к кому-то в гости, без всяких задних мыслей, я зашла в подъезд за ними. Что самое интересное, за неделю нормального общения с лицом противоположного пола я почти забыла, что меня узнают на улицах, и обычно показывают пошлые жесты. Как, например, язык за щеку. Глупые людишки.
А тут на меня уставилась большая половина парней, сальным взглядом скользя по фигуре. Их челюсть отпала в район пола, а язык сам выкатился мне под носки туфель.
- Я могу вам чем-то помочь? - пока они мялись перед лифтом, я стояла позади и решила первой нарушить тишину, повисшую в подъезде. Они все молча замотали головой, и расступились, чтобы пропустить в лифт. Озираясь я прошла мимо, зашла в лифт и нажала свой этаж. Когда дверцы стали закрываться, внутрь заскочил один из парней и вновь уставился на меня. Он молча глазел ан меня, пока мы ехали на мой этаж, а когда приехали я вылетела из кабины, и, кажется, услышала кинутое в меня "богиня". Не оборачиваясь я прячусь в квартиру, закрывая дверь на щеколду и замок. Только после этого начинаю распаковывать продукты.
Почти успокоившись и забыв странных парней, я почти приготавливаю пасту к макаронам, как в двери раздается настойчивый звонок. Очень надеюсь, что этом мой сосед, потому что сегодня я хотела позвать его на ужин, и, возможно, сделать первый шаг к более близким отношениям. Но, когда я открыла двери, снаружи меня ждал тот самый чудила из лифта.
- Богиня! - воскликнул он и подскочил ко мне. От неожиданности я отпустила ручку двери и вместо того, чтобы ее закрыть, раскрыла еще больше. Парень не терял времени, схватил меня за талию и притянул к себе.
- Меня зовут Рон, расскажи о себе, - остальное я просто перестала слушать, потому что его рука сильно сжала мою задницу.
- Ты офигел? - я завожусь с полоборота, оставляя отпечаток своей пятерни на его лице. Какого хера?! - уже совершенно не фильтруя свою речь, я накидываюсь на придурковатого парня, - Да я тебя знаю, - и начинает цитировать мои фильмы. Придурок слюнявый. Я бы не так бесилась, если бы он меня лапать не полез.
- Руки убрал иначе я загоню тебе в зад пятнадцатисантиметровую шпильку, - шиплю ему на ухо, хватая в стальную хватку скудное богатство. В этот момент позади вырастает вся его компания, в которой видно знакомое мне лицо.
- И ты с ними? Решили, что вот так спокойно можете прийти, пристать к соседке и я приглашу вас потрахаться? - ох, как же я зла. А ведь он казался мне нормальным, я даже думала о том, что он мне нравится.
- Тоже так думал, да? - не даю Мэтту договорить, наезжаю на него, отпустив свою жертву и попросту тыча пальцем в парня, - Притворился нормальным, решив подмазаться, а потом подкатить и сделать селфи, как трахаешь? - я злобно метала молнии, - Проваливайте все, и ты с ними! - оттолкнув обоих парней, игнорируя дальнейшие реплики в свой адрес, я выставляю всех парней пинком под зад, особенно наглого первого, и хлопаю дверьми. Прислоняюсь спиной к ней и выдыхаю. Глаза начинают щипать, и очень хочется плакать, я даже соскальзываю вниз, обнимая руками колени. Плачу, совершенно забывая, что на кухне давно сгорел мой кулинарный шедевр.