я дикий зверь, теперь, а, кто, скажи, в ответе?
что смотрела в глаза мне так чисто, обжигала своими губами
что заставила сердце ускоренно биться тройными рывками

прошел всего лишь месяц после испытания великой пустыней. всего лишь месяц в солнечном мегаполисе с пыльными дорогами и хохлатыми пальмами. месяц для того, чтобы остановиться и отдышаться от безумного бега. много или мало? пожалуй, достаточно. мне хватило с лихвой. мы молчали тридцать дней, не подавая друг другу сигналов и надежд. сначала было непросто, хотелось сорваться, зайти в избранное и позвонить контакту, чье имя было записано с сердечком. воспользоваться кодовыми фразами, вернуть спокойствие и душевное равновесие. всего лишь один звонок или смс могли бы изменить все, но я не мог позволить себе капитулировать. включил упрямство, вспомнил о гордости, боролся с предубеждениями. внутренние демоны одолевали, держался, а затем снова получил поддых. моя мама серьезно заболела.

эта женщина была для меня всем. оплотом тишины, гармонии и спокойствия. томатный суп из консервов — скорее по привычке, чем из-за нужды. собираться за столом всей семьей и вспоминать моменты из той жизни. жизни, из который я вытащил их упорством и лучшими стремлениями. железной хваткой и внутренней силой. мама учила меня никогда не сдаваться и учиться на своих ошибках. подавала нам пример, шла вперед, несмотря на все внутренние терзания, сдерживала слезы и прощала обиды. всегда смеялась, шутила, по-доброму называла "балбесами" младших — шкодников и хулиганов и никогда не давала нас в обиду. защищала перед отцом.

теперь она лежала передо мной совершенно беспомощная, без тени улыбки на лице. мы дежурили по очереди, и я проводил рядом меньше всего времени из-за работы, ведь дела не прекращались, только копились тяжелым грузом ответственности. честно говоря хотелось сбросить обоз, вырваться на воздух и сорвать обязательства, но снежный ком разрастался с каждым днем, и раскапывать его помогала лишь надежда на лучшую жизнь. к тому же, теперь приходилось оплачивать огромные счета на лечение и нахождение в стационаре, я просто не мог ослабить хватку и подвести свою семью.

незадолго перед трагедией мы разговаривали с мамой о произошедшем. рут заслужила ее расположение, хотя и обижала вечными отказами на стремление накормить до отвала. они вели неравную борьбу, едва девушка вступала на порог, придумывали все новые изощрения — мама в попытках угостить модель чем-то калорийным, рут — гнула свою линию и ссылалась на запреты по контракту. я лишь потихоньку наблюдал со стороны и посмеивался, не занимая ничью сторону. в ситуации с предложением и моим провалом, мама решила занять такой же нейтралитет, рассудив, что судьба сама знает, как лучше разложить карты. оценила мою готовность создать новую семью, посетовала на беспечность и нежелание сидеть на одном месте. высказалась о инфантильности нынешнего поколения, пожалела рут и вынесла неутешительный вердикт — вылечит только время. я и сам понимал, но больше всего в жизни ненавидел недосказанность и ощущение незавершенности, будто где-то мертвым грузом повис невыполненный квест, разрушая всю статистику. жаль нет кнопки рестарта, приходится набирать новые задания, рассчитывая получить бонусы и очки. новая локация — больничные стены и раздражающее пикание аппарата, считывающего сердечный ритм.

врачи давали неутешительные диагнозы, бесили, заваливались делегациями, обсуждали что-то на своем, сыпали терминами. назначали новые препараты, брали анализы. беспокоили по поводу и без, задавая наводящие вопросы, от которых бросало в дрожь. в конце концов я не вытерпел и послал куда подальше, приказав заняться лечением и не тревожить нас просто так. теперь мы надолго оставались вдвоем, младшие приходили после учебы и рассказывали о делах. не настолько взрослые, чтобы осознавать масштабы, все ложилось на мои плечи. учитывая моральное состояние — я совершенно не был готов взять на себя роль атланта, еще немного и небо упадет на землю. и та в свою очередь исчезнет из под ног. мне не хотелось верить в происходящее, и я молился, пусть и не был религиозен. мама всегда верила в высшие силы, и теперь я просил всех богов мира подарить нам больше времени, чтобы успеть хотя бы попрощаться. я словно замер и не мог пошевелиться, настолько оцепенел от свалившихся испытаний.

дни сменялись ночами. земля крутилась — маленький шарик в большой вселенной. проблемы, настигшие нас казались такими значительными и крохотными одновременно. так много мыслей роилось в голове, https://i.imgur.com/ZPK9IzO.gifя тщательно перебирал каждую, расставляя приоритеты. да, прошел целый месяц. и если бы меня спросили — много это или мало? я бы ответил достаточно, чтобы измениться. моя душа несколько очерствела, кажется, оторвался осколок и потерялся где-то внутри, оставив дырку. чувствовал так много и обширно, буквально каждым сантиметром тела, поэтому решил заморозиться, сбросить напряжение, затаиться. напрячь воображение, представить, будто ничего не случилось и разобраться потом, как делал всегда. потрясающая стратегия. она была заведомо ложной, проигрышной и безумной, вела вникуда, но было слишком больно и тяжело, чтобы разобраться во всем этом дерьме. к тому же, в игру вступил новый персонаж, успевший затесаться в хрониках. простучал эхом на каблуках, положив ладонь на плечо. так по-свойски нагло.

не сбросил, бровью не повел. не позволил себе испытывать обиду, ненависть и злость в этой комнате, в этом моменте. сильно напряг челюсть, заскрипел зубами, ощущая знакомый запах роскошного парфюма. он прочно задержался в сознании, поднимая воспоминания, но мне нужно было ориентироваться на настоящее, чтобы прошлое не причинило боль. не поднимаю глаза, в уголках выступают слезы, руки в замке, плечи опущены. раздумываю над ответом, перед этой проповедью сложно устоять, хочется высказаться и усмехнуться. давно придумал все за нее, намотал собственную правду, вывел на чистую воду ни о чем не подозревающую несостоявшуюся невесту. если бы она знала, что накрутил себе и тогда не пришла бы, но она здесь.

отдаю дань уважения, ей тоже тяжело. мысли мгновенно меняются, позволяю себе немного расслабиться, выдохнуть. сердце пропускает несколько ударов. прежде чем начинаю говорить. стараюсь быть вежливым, пусть чувства переполняют. сейчас мы не важны, сейчас главное — она. — неутешительные. улучшений нет. трудно сдерживать слезы, одна все-таки выкатывается из глаз, небрежно смахиваю незваную гостью, чтобы никто не заметил. рут в своем репертуаре, извинения звучат будто в укор, с подоплекой "должен был". разминаю затекшую шею, похрустываю пальцами. — это семейные дела, они тебя не касаются. удивляюсь своей резкости, наверное сказал лишнего, но девушка сама отказалась от меня, не захотела стать частью чего-то большего, сбежала в неизвестность и затихла трусливым зайцем. мне бы поучиться у своей матери дипломатии, но все-таки не жалею о сказанном, слова разлетаются по комнате, их уже не забрать назад. повисает неловкая пауза, рука также покоится на плече. что еще можно сказать? вскакиваю с места в надежде, что это поможет, но становится хуже: оказываюсь лицом к лицу с триггером, все снова меняется в момент, смешивается. выхожу из палаты к торговому аппарату, чтобы купить воды — в горле пересохло. с одной стороны неистовое желание выяснить отношения, с другой — сейчас не самое подходящее место для этого. тушуюсь, присаживаюсь на диван и пытаюсь прийти в себя. как же чертовски сложно быть взрослым и сильным.

If it all ends tomorrow, oh no
I don't care if I'm where you are
If the world is burnin'
Then why don't we fall?

меньше всего хотелось находиться в больничных стенах. нет на свете человека, кому были бы близки чувства приближающейся смерти, отчаяния и тоски, а перегорающая лампа в коридоре добавляла драматизма и действовала на нервы. обхватил голову, под ладонями привычный острый ворс коротких волос, грубая кожа и черепная коробка, остро пульсирующая от приступа боли. происходящее казалось ненастоящим, вымышленным, ведь я уже отстрадал свое. детство, наполненное беспросветными серыми буднями, пьющий отец и вечные истерики вкупе со слезами, скандалами и скитаниями по подворотням допоздна, лишь бы не возвращаться домой. моя мама не заслужила этого вдвойне, хотелось забрать боль самого светлого человека моей жизни, но сказка покинуло это злачное место.

она лежала под теплым одеялом такая беззащитная и кроткая, пухлые губы и нос, передавшийся мне. мамин сын, опора и поддержка, впитавший в себя семейные ценности, несмотря на вечный ураган вокруг. привкус томатного супа из банки, горячий чай из странных ягод, растущих во дворе, залатанные штаны и толстовки. бедность, https://i.imgur.com/Uw528vV.gifграничащая с выживанием, но внутри теплое и светлое, надежда на прекрасное богатое будущее, все когда-нибудь разрешится. позволяю себе проронить слезу, ведь никто не смотрит, наклоняю голову вниз, капля падает на пол и разбивается, исчезая в аляпистом узоре плитки. на душе абсолютно паршиво, страшно, впервые ситуация не зависит от меня, впервые ее невозможно записать в ежедневник, пометить особо важной и контролировать исполнение. не помогут ни многочисленные ассистенты ни секретари, никто не сможет разделить боль и надломленное сердце. даже девушка, некогда близкая, сидящая в палате прямо перед мамой, совершенно ненужная здесь, как декорация из дорогого фильма. выделяется на фоне страданий, хотя выглядит подавленной, черт, даже в больничных стенах смотрится роскошно потому что это не ее судьба. поблескивает дорогой побрякушкой, распространяя вокруг неловкость и тишину.

не сразу замечаю, как мимо пробегают врачи и персонал в легкой панике и спешке. становится громко, в моих ушах фонит, их закладывает, сквозь молчание прорывается один отчетливый звук, не сулящий ничего хорошего. меня одергивают, тормошат, перед глазами младший брат, его взгляд несколько безумен, и это срабатывает отрезвляюще. никогда не видел его таким, поэтому реагирую на крик, машинально вскакивая с места. врываюсь в палату черной вспышкой, пытаясь уловить призрак, пока люди в белом проводят реанимацию — сердце остановилось, не выдержало нагрузки. мама не приходила в сознание, а мне оставалось лишь громко кричать, звать ее в надежде выдернуть с того света и сползать по стенке, начиная рыдать. я даже не пытался сохранить самообладание, держаться ради младших, только странно дергал плечами, будто хотел выдавить из себя боль и не мог, она одолевала изнутри, съедая до изнанки. отчаяние, граничащее со страшным и тяжелым, а все худшее еще впереди. врачи поворачиваются, смотрят на часы, и я отказываюсь верить в происходящее. все вокруг замерли, словно главный актер в сцене — уильям чилл, в одночасье оставшийся сиротой. всем жутко от зашкаливающей громкости, жутко от кричащего надломленного голоса, жутко видеть слабого и беспомощного мужчину в минуту бесконтрольной агонии. чуть ли не падаю на колени, но удерживаюсь на ногах, продвигаясь к кровати с бездыханным телом. тяжело, слишком тяжело.

кажется, меня оставляют одного, вокруг тихо, но на самом деле палату покинули лишь врачи, сестра тихо всхлипывает и закрывает глаза руками, пытаясь унять беззвучные рыдания. младшие дети были не так привязаны к матери, хотя без всяких сомнений любили ее не меньше моего. просто не проходили весь тернистый путь становления семьи чиллов, не радели за лучший исход и не успокаивали маму во времена глубокой депрессии, вытирая слезы туалетной бумагой. нас всегда связывало нечто особенное, незримое, неосязаемое. тихие вечера только вдвоем, чтение сказок на ночь, по памяти, конечно, или взятые из головы, на ходу придуманные герои, похожие на меня и всегда счастливые развязки. увы, реальность била по голове тяжелым обухом и перевернуть страницу было нельзя. хотелось выть от беспомощности, сжимал холодеющую руку и всматривался в лицо, слезы мешали увидеть ясно, раздражение накатывало.

нашел единственный способ выплеснуть эмоции, высказаться и избавиться хоть на толику от всепоглощающей боли. во мне высилась агрессия, злобная черная обида на весь мир, несправедливость и вопиющую наглость со стороны мироздания. проходил все стадии потери, совершив мгновенный переход от первого пункта ко второму, перескочил от скучного отрицания к живому гневу, не стараясь успокоиться и вернуться в здравый рассудок, меня буквально захватило отчаяние. https://i.imgur.com/TXdDdLx.gifоборачиваюсь на девушку, замеревшую позади нас, она не представляла что предпринять, беспомощно глотая воздух ртом. слова не выходили, и я оглядел ллойд с ног до головы оценивающим взглядом, пытаясь уничтожить все наше хорошее и счастливое. терять было нечего и, когда стрелки на часах показали время смерти, я стал другим человеком, потерявшим моральные ценности, затаившим горькую обиду внутри, теперь она будет пожирать меня, пытаясь обглодать до костей. мой голос звучит ужасно, даже сестра перестает рыдать, прислушиваясь к изменившемуся тембру. — уходи. жестко и прямолинейно, другая моя сторона — теневая, она вышла из сумрака, заняв выжидательную позицию, но готовая к внезапному броску. — что, не слышишь? пошла вон. сдвигаю брови, гримаса злая и пугающая. сестра касается руки сзади неловким движением, пытаясь образумить меня, но получает лишь короткий рык, я сбрасываю ладонь и делаю шаг навстречу рут. — ты не захотела быть частью моей семьи, тебе здесь делать нечего. хотелось высказать все, обрушить холодным водопадом обидные, обжигающие слова и рассказать о наболевшем, но мне показалось, что с нее хватит, и с меня тоже.

мне надо побыть со своими, принимая свою потерю и отпуская прошлое. она должна исчезнуть из моей жизни навсегда.

я ищу деньги каждую ночь, у меня бессонница
наизнанку, но не вытираю пот с лица
снова новый день, и он мне снова не запомнится
два ляма за полчаса, без фокусов

темный коридор, по которому я иду почти вслепую, держась руками за слизкие стены. пахнет сыростью и несбывшимися надеждами, меня душит. просыпаюсь от давления, навалившегося на грудь, тело сковало ледяная судорога, на часах два ночи и вокруг тишина с пустотой. снова поднимаю мобильник, чтобы почувствовать хоть какую-то жизнь, прочитать сообщения. там только соболезнования и о работе, хочется выкинуть и забыть. пытаюсь заснуть, не получается, ворочаюсь полчаса, перебирая позы. голову одолевают мысли, тревожность подступает. психолог просил не планировать свой день перед сном, бессовестно игнорирую его просьбы, как и приемы в последнее время. думал получится организовать себя, сделать рывок, но созваниваемся все реже, будто не верю, что правда поможет. дыхание учащается, все симптомы панической атаки, а я так привык игнорировать свои чувства. засыпаю, измотав себя и просыпаюсь совершенно разбитый с головной болью и сухостью во рту. за окном полуголые деревья, не пальмы. я снова в чикаго.

похороны проходили в бруклине. я сопротивлялся, но брат напомнил о последней воли матери. она привязалась к этому месту, несмотря на печальную судьбу. наверное, во мне слишком мало житейского опыта, чтобы понять до конца. это были мои первые похороны и, клянусь, не переживал ничего хуже и страшнее этого, целуя холодный натянутый лоб. мама выглядела спокойной и умиротворенный, младшие держались и всхлипывали, потратили весь запас слез https://i.imgur.com/E7aumCC.gifнакануне, погрузившись в перины подушки, чтобы не слишком громко. мы горевали вместе, но каждый по-своему. во мне зародилось страшное, неизвестное, разгорелась злоба и обида на мир. никогда не считал себя злым человеком, предпочитая не совершать греха и отдавать себя другим по возможности. злость взялась ниоткуда, подпитываясь отрицательными эмоциями, словно рогатый хим, присосавшийся к шее. пристрастился дымить дурацкие одноразовые пластмассовые сигареты, ребячески пряча их ото всех, задыхаясь в салоне машины. не радовала откидная крыша, кожаные сидения и климат контроль, не радовала роскошь. улицы как-то посерели, хотя и без того не были насыщенными, ведь подступала зима. в солнечном штате сейчас тепло, комфортно ходить в футболке, не в длинной парке с капюшоном, выдыхая изо рта пар. там остался большой дом на берегу, несбывшиеся планы, надежды, семья и возлюбленная, чье имя стало запретным. больно не было, в груди сидело опустошение и бессилие, рабочие дела давались с трудом.

партнеры все понимали, но не могли останавливать свои дела, дожидаясь, когда выйду из затяжного траура. прошел почти месяц со смерти матери, а я так и не вошел в режим, хотя старался и оставался в кабинете до ночи, погружаясь с головой в отчеты и договоры. не получалось, мысли уносили меня в другие места, я словно не принадлежал сам себе, торговался с телом и головой, умоляя поработать хоть немного, но они не слушались. репутация заметно подкосилась, некоторые менеджеры решили разорвать контракты с моей фирмой, руководствуясь интуицией, а мне было невдомек насколько хорошо они чувствовали ситуацию, я старался спасти тонущий корабль. он шел ко дну вместе с капитаном, мое детище, которое строил трепетно и с трудом, затяжно стонало, погружаясь под толщу воды. трюмы наполнялись, мачта едва виднелась над поверхностью, а я все еще боролся, отчаянно заглатывая воздух. в местных журналах про бизнес писали "кажется, империя пингвина не выдерживает глобального потепления", и я злился, расстраивая эмоции попусту.

прошло еще несколько дней, на улице стало промозгло, сыро, моросил противный дождь, поддерживая мое угнетенное состояние. созванивались с братьями и сестрой, но не разговаривали слишком долго, ощущая натянутость и неловкость, будто из наших жизней выпало связующее звено. мама бы расстроилась, я обещал себе, что скоро все наладится, и снова не держал слово. находиться дома было невозможно тоскливо, особенно когда обнаружил в стирке ее забытые вещи. находиться на работе было еще хуже, все смотрели с жалостью и пророчили скорый конец моему бизнесу, подготавливая тайком отступные позиции. теперь предпочитал просто бродить по улицам неприкаянный, в таких местах, где никто не кидал https://i.imgur.com/qrFuusU.gifосуждающие взгляды, когда затягивался сигаретой. в таких местах, куда раньше заглядывал только если сбивался с привычного маршрута пробежки, с трудом возвращаясь обратно без навигатора. ноги сами приводили к бедным районам, к бельевым веревкам, на которых было развешено вечно мокрое белье, к черным людям и видавшим виды зданиями, к подозрительным личностям, в одном из которых узнал своего давнего приятеля. это была отправная точка, завершение одной стадии жизни и переход к другой, но тогда я еще не мог знать, с любопытством затягиваясь косяком, любезно предложенным мне старым знакомым. выглядел он плохо, весь его вид предвещал беду, но я подумал, что мне нечего терять, и мы сидели на ступеньках его покосившегося дома, разговорившись о прошлых делах минувшей давности. учились в одной школе бруклина, мне повезло несколько больше, а он не сумел противостоять течению, с трудом сводя концы с концами. безвозвратно одолжил ему денег, оглядев залатанные стены и легкий плащ, сделанный из клеенки, и мы расстались, казалось бы навсегда — что нас могло связывать? но он снова объявился через неделю, на пороге моего собственного дома, предлагая поговорить.

тогда мои дела стали совсем плохи, бизнес находился на грани распада, и я готовился продать его, чтобы покрыть недавние расходы и не остаться с голой задницей. некоторые накопления могли позволить мне просуществовать привычной жизнь еще как минимум год, но я совершенно не знал что делать дальше, какой идти дорогой. грань отчаяния, злобы и безумия говорила мне принять предложение от человека, появившегося в жизни так внезапно и судьбоносно. грань рассудка, слегка пошатнувшаяся за последнее время, говорила мне не ввязываться и продолжить мостить свой путь, избегая дел, связанных с нарушением закона. приятель, хотя называть его так довольно странно, подал идею, засевшую в голове, разрушившую все. она поселилась где-то на подкорке сознания, пульсируя надоедливым маячком. вселяла безмерное могущество, создание новой империи, власть и абсолютную безнаказанность. трудно сказать, когда уилл чилл перешел черту разумного, но это произошло, превращая мир вокруг в неразбериху и сумятицу.

карусель жизни завертелась, проносясь на сумасшедших скоростях. друзья и знакомые потеряли меня, напрасно пытаясь дозвониться, я сменил номер и оборвал все контакты, обрастая щетиной и безумием. все деньги, вырученные с продажи любимого и самого ценного ребенка, вложил в новое дитя — темное, уродливое, страшное, очень быстро вставшее на ноги. навыки преуспевающего бизнесмена позволяли мне вести телефонные разговоры, продумывать мельчайшие шаги, обходить закон и оставаться чистым, когда все вокруг кишело грязью. множились бегунки, распространяя товар по округе, он был качественным, подсаживал быстро. мне удалось оформить несколько левых юридических лиц для сбыта денег в больших количествах, а мои новые партнеры пели мне оды, заглядывая в глаза, находясь в счастливой эйфории заиметь такого удалого мальца в своих друзьях. у меня не было времени оглядываться, остановиться, впереди маячили баснословные суммы, но мой интерес заключался вовсе не в деньгах. заглушить боль, рваться вперед, ощущать превосходство над другими, смеяться в лицо наивным добрым дуракам, обманывать и притворяться. надевать маску безразличия, плотно враставшую в кожу. это был новый чилл, новый «черный пингвин» — кличка, укоренившаяся среди своих, такая жуткая и странная, но довольно забавная, учитывая мою прошлую занятность.

за несколько месяцев все изменилось, появились новые привычки и дела, ставшие обыденными. я никогда не касался товара, был посредником, распространителем, бухгалтером, бизнесменом, но предпочитал не видеть, как люди подсаживаются на белую дрянь в пакетиках и прочий яд. ощущал себя богом, поглощая других, менее удачливых, применяя свою харизму, забывая о ценности и человечности. все продвигалось настолько хорошо, что оставленный в прошлом законный бизнес, выращенный с нуля, казался странным, смешным и нелепым. положить жизнь ради того, что смогло развалиться из-за простой ошибки — разве это справедливо? нет, меня гнала злость, меня подстегивал азарт. я научился стрелять, нанял парочку грозных ребят для охраны, закрылся за высоким забором, но не козырял роскошью, разумно предпочитая жить более скромной жизнью, чем мог себе позволить.

в планах было расшириться, запустить лапы в другие штаты, пусть это и казалось недостижимым, пусть казался себе ненасытным. мы прощупывали каждый город, осторожно и планомерно просчитывая каждый шаг, а в моей голове была единственная верная цель — лос-анджелес. стоило только узнать, что знаменитая модель все еще не покинула солнечную калифорнию, голова одурела от мести, глаза налились свинцом, я потерял все хорошее внутри, ощущая только бесконечную агрессию и жажду залить этот город волной преступлений, совершенно позабыв о семье, проживающей там же. то был уже не я, а жестокий и кровожадный вершитель судеб, обезумевший от своей власти.

I lost my heart and my mind
I try to always do right,
I thought I lost you this time,
You just came back in my life

вообразил себя всемогущим, зарвался. темное пятно росло внутри, выдавливая наружу алое сердце, вот оно — почти на поверхности, смотри. пульсировало венами, кровоточило и скверно пахло, истончая запах разрушенных надежд. но мне нравилось свое отражение в зеркале, уверенный и статный молодой человек с двумя бриллиантовыми серьгами в ушах. они отводили внимание от потухших, алчных глаз, за их блеском не видно, как от злости сводило скулы. я применил все свои навыки талантливого бизнесмена, чтобы взрастить новое детище, и оно поглотило меня, высосав из души все светлое и чистое. меня устраивало, не замечал перемен и назойливых вопросов от близких. если бы остановился в бесконечной гонке, ощутил боль, такого допускать было нельзя. я просто спасал самого себя, как прирожденный эгоист и циник, цеплялся за любую возможность почувствовать себя на вершине. в этом мире каждый сам за себя.

звонок с неожиданного номера вырвал меня из гущи дел, слегка затормозил, но я отряхнулся от нахлынувших эмоций, воспоминаний и стиснул зубы, не давая им шанса захватить меня. оказывается, боль не ушла насовсем, лишь затаилась, и это стало настоящим открытием. смотрел в черную дыру, не решаясь прыгнуть. ответил немного взволнованно, ожидая услышать неприятные новости, скептически дернул бровью и вздохнул, ощущая прилив честолюбия. приятно закололо пальцы, легкая улыбка озарило мрачное лицо и тут же исчезла, внимательно слушал и прикидывал какого рода помощь понадобилась вдруг от меня великой рут ллойд.

можно подумать презирал ее, а сам и не знал, как относился к несостоявшейся невесте. никогда не признался бы, что воздвигнул дворец из амфетаминовых гор из-за нее, не позволила гордость. жалость потерянного времени, обида и сожаления таились на подкорке головного мозга вперемешку со злостью. представлял нашу встречу иначе, но даже не думал получить такой подарок судьбы. поверить не мог — она почти приползла на коленях и просит о подмоге, надеясь на мое расположение. приосанился, размышляя где лучше будет увидеться и не придумал ничего забавнее, чем показать ей, как живу теперь. показать, что потеряла. потешить свое самолюбие и гордость, выпячивая баснословные богатства и власть, вступая в гонку по причинению друг другу боли, в которой рут оказалась на несколько миль впереди. — хорошо, приходи. сухо ответил в трубку, скидывая звонок. отправил сообщением адрес, может и знает, но прежняя жизнь оставляет отпечаток, заставляя обдумывать все наперед. некоторое время продолжаю стоять перед зеркалом, разглядывая темное лицо, выискивая толику сочувствия. необходимо стереть ненужные эмоции, они могут выдать и тогда рут получит послабление — мой страшный сон.

не представляю сколько у меня времени и когда она появится на пороге дома, где охранники будут обыскивать нарочно жестоко, как я приказал. мне хотелось создать атмосферу неприязни сразу же, как только окажется внутри и обведет взором мраморные колонны и пол, выложенный гранитом. холодное, непривычное, кричащее о ненормальности.https://i.imgur.com/mVyLhbT.gif неприметный снаружи дом казался настоящим дворцом обезумевшего короля, он был наполнен ненужными предметами, призванными удивить гостей, которых здесь не жаловали. интерьер отражал мою новую сущность, острые углы и мрачные тона, мало солнечного цвета — настоящая цитадель, надежно защищающая от жестокого внешнего мира. ох, если бы мог возвести крепость раньше, но наивно подставил под удар сердце и теперь расплачивался за ошибку, превратившись в человека, дергающего за ниточки. в руках судьбы, а о своем призвании можно забыть, кидаясь в бурное течение с головой. голову обдало жаром, ноги не слушались, но я переборол себя и спустился вниз, имея возможность первым увидеть рут, окинуть взглядом знакомые черты. постарался забыться, сыграть роль, так легко звучало и так тяжело было исполнять, имея в запасе совершенно другие чувства. может быть перестарался с верзилами, следующими за мной, но всегда славился гордыней и пафосом, даже в прошлой жизни, почему бы не воспользоваться всеми новыми преимуществами сейчас? — можете идти.

делаю вид, словно она лишь очередной предмет интерьера, киваю охранникам и перевожу взгляд. внутри рушится, со стоном падает стена, я возводил ее старательно и осторожно, таская камень за камнем. рут ллойд красивая, статная, сексуальная. создана для обложек, дорогих тачек, может сводить с ума мужчин, но выбирает быть правильной, устанавливает личный кодекс, понятный только ей. зачем она появилась в жизни, которую так пыталась оставить позади? если пришла просить денег — странно. достаточно лишь положить руку на колено любого миллиардера из окружения — перевод отправится на карту, но она приходит ко мне, унижается. пытаюсь разгадать непосильную тайну, едва ли пойму рут, даже если поведает обо всем сама: всегда отличалась особенным складом ума, привлекающим меня, словно мотылька горячая лампочка. привычным движением вынимаю из нагрудного кармана сигарету, поджигаю и скидываю пепел на пол, делая первый глоток дыма. по легким разливается никотин, становится немного легче, поэтому выдавливаю из себя нечто наподобие приветствия, сузив глаза, поджав губы. — привет. ни о чем не спрашиваю, хотя ужасно хочется, занимаю выжидательную позицию и делаю затяжку за затяжкой, не понимая насколько глупо выдаю себя. пристрастие являлось следствием ужасной боли, заглушить нельзя, зато можно сгладить, чем я и занимался, отправляя густой дым прямиком в лицо собеседницы. да, она очень красивая.

хотя несколько побледнела, осунулась. снова села на дурацкую модельную диету или от переживаний не могла затолкать в себя и кусочка? руки немного дрожат, подмечаю с внезапным для себя беспокойством, и тут же словно бью по ладоням самого себя: боже, как прекратить агонию? проще пристрелить и не мучиться, обоих пристрелить. с этим прекрасно справится верзила, только дай приказ, но мы стоим напротив друг друга, не решаясь приступить к разговору. приходится додумывать самому, хреновая затея. не выдерживаю и приглашаю присесть, кажется, я успел выкурить целую сигарету, прежде чем решился. вынуждаю заговорить коротким кивком головы, выгляжу так, будто у меня совершенно нет времени на дурацкие посиделки с бывшими, нарочно смотрю на часы. она подает голос, и я поражаюсь насколько он слабый, тихий, незнакомый. снова шевелится в груди, на подсознательном уровне, силой заставляю выпрямиться, уничтожаю на корню и стойко выслушиваю пересказ прошедших событий, которые привели рут в затруднительное финансовое положение. так и знал, но вопрос "почему именно я" так и не оставляет в покое. возникает неумолимое желание разрушить веру в меня, навсегда изменить представление, назваться новым человеком, потерять ее навсегда и заставить поверить, что у меня никогда больше не следует просить помощи, как не хотелось. единственный способ избавиться от боли — оттолкнуть и унизить, моя кара и ноша, я взваливаю на свои плечи и проседаю от тяжести, усмехаюсь в ответ на жалостливые глаза. мне не по силам обидеть рут ллойд, но все же необходимо сделать это.

откидываюсь на спинку кресла несколько вальяжно, едва она подводит итог монолога. вскидываю вверх брови, а глаза опускаю вниз, выражая непростой мыслительный процесс, происходящий в голове. подбираю фразы, нелегко, когда хочется побольнее надавить на кровоточащие раны и не переборщить. наконец-то нахожу нужные слова, поднимаю взгляд, облокачиваюсь локтями на колени и начинаю говорить, предложения идут стройным рядом, как хорошо заготовленная речь. на самом деле, внутри пусто и гадко. — лестно, что ты обратилась ко мне, но как ты себе это представляешь? я просто отдаю кучу денег своей бывшей девушке? — сдерживаю легкий смешок. — давай поступим так, чтобы все были в плюсе. я дам тебе сколько нужно, еще накину чаевых сверху. в ответ попрошу лишь о маленькой услуге. твои прекрасные губки на моем члене, понятно? — наклоняюсь ближе, ведь она явно не верит собственным ушам, осторожно перехожу на шепот. — теперь тебе придется часто делать это, милая, не так ли? так пусть лучше это буду я. победоносно сверкаю глазами, они наполняются слезами, но я слишком быстро встаю, никто не заметит. молча высверливая в голове рут ллойд дырку и готовлюсь к ее побегу из моей жизни навсегда. внутри все переворачивается и сжимается, я действительно другой уилл. нервно тянусь за новой сигаретой, едва не выронив ту из ослабевших пальцев. притворяться жестоким оказалось сложнее, чем представлялось, морально был выжат, захотелось выблевать внутренности и снова посмотреть на сердце, оно несколько уменьшилось в размерах, больше не кровоточит. вокруг мрамор, холодная плитка, люди с грузными лицами, я такой маленький и одинокий на фоне громоздкого, а она слабая и тихая, сейчас растворится и оставит после себя полосу крови, придется мыть полы. что же, для этого у меня тоже есть слуги.

Said I'm heartless,
Tryna be a better man, but I'm heartless,
Never be a weddin' plan for the heartless,
Low life for life 'cause I'm heartless