Утро выходного дня не могло быть плохим по определению. Особенно если оно начиналось ближе к обеду. Когда я в первый раз открыл глаза, часы на тумбочке показывали только начало пятого. Отругав себя за столь ранее пробуждение и отдав мозгу приказ вновь погрузиться в царство Морфея, я вернулся ко сну, который оборвался, как и всегда по закону подлости, на самом интересном месте. Досмотрев тот и решив, что долг выходному дню отдан, я заставил себя встать, точнее перебраться хотя бы в сидячее положение, и обнаружил, что шёл уже восьмой час утра. Повернув рефлекторно голову, посмотрел на пустующую кровать, а затем прислушался. За несколько минут до слуха донесся лишь единичный стук с кухни, что могло свидетельствовать лишь о том, что кто-то ушёл с собакой на прогулку. Тем самым милейшим псом, который ещё вчера отказывался выходить на улицу, просто прогуляться. Конечно, видеть подобное от шестилетнего животного было довольно-таки странно, но никто даже не подумал воспринимать его поведение как обычный старческий каприз.
Итак, я пребывал в спальне в гордом одиночестве, что, в свою очередь, означало, что можно было с чистой совестью урвать ещё час-другой сна, но январская погода имела что-то категорически против этого, казалось бы, идеального плана. Поняв, что стакан холодной воды я хотел гораздо больше, нежели ленивого валяния в постели, я натянул домашние штаны, с неохотой влез в футболку и вышел из комнаты. Умывшись и зачесав мокрой расческой волосы так, чтобы те не лезли в глаза, спустился вниз и обнаружил на кухне дочь, которая мучила своим нежеланием его есть ни в чем неповинную овсянку, со стороны выглядевшую, словом, очень даже аппетитно. Я и сам бы не отказался съесть тарелку, но только не сейчас - ещё слишком рано для основательного приема пищи. Вот чашка прохладной воды и апельсин, целые сутки полежавший в холодильнике, были в самый раз!
- Очень хорошо, - кивнул я, довольный той блаженной прохладой, что растекалось по телу от выпитой воды. Занявшись очисткой апельсина от жесткой кожуры, я понял, что проснулся не до конца. Глубоко зевнул и попустил мимо ушей практически всё, что говорила Сара. Так, уловил всего несколько слов, которые никак не хотели связываться между собой. Дремота не отпускала меня, судя всему, всё ещё лелея надежды на то, что ей удастся вернуть меня в кровать. Однако я был настроен решительно и всячески пытался избавиться от одолевавшей меня сонливости. Приткнувшись спиной к подоконнику, только хотел съесть первую дольку очищенного апельсина, как мой взгляд зацепился за дочь, которая также смотрела на меня и все никак не могла притронуться к аппетитному супу. Будь я более бодрым, точно бы поинтересовался у девочки, что с не так с приготовленным Джо супом, но в настоящий момент я просто стоял и смотрел на неё сонным взглядом, ибо на большее у меня едва ли находились силы.
Вероятно, со стороны я выглядел несколько иначе, нежели сам представлял, ибо если судить по реакции Сары и по тому, что она внезапно решила объяснить мне ситуацию с тренировками - девочка заметила в мне что-то такое, чего я не ощущал в себе от слова "совсем". Только это ни коим образом не отменяло всего того, что секундой ранее Сара мне говорила. Ни единого слова. Лучше бы я продолжил валяться в кровати до возвращения Джо и Луиса, но черт меня дернул подняться, а дочери - произнести то, что стоило держать при себе. Один плюс, конечно, всё-таки был. Я моментально проснулся. Сознание обрело привычную ясность, ум - трезвость, а взгляд - четкость. Меня всего как будто окатили ледяной водой из шланга, что, по правде говоря, являлось не самым приятным ощущением. Можно сказать, крайне неприятным.

Не прошло и двух недель с того дня, когда у нас с Грейсоном состоялся серьёзный разговор. Я узнал, что тот не только поддержал желание моей дочери поступить в полицейскую академию, но и всячески ей в том способствовал: занимался с ней правом, заставлял подтягивать свои физические данные, даже научил стрелять. И всё это, само собой, происходило без ведома отца Сары, то есть моего, ибо все знали, что я выступил бы категорически против. Тогда я почувствовал себя преданным как дочерью, так и своим другом. Они оба сговорились за моей спиной и делали всё то, на что я наложил строгий запрет. Тогда я постарался найти в себе хоть каплю понимания, а после - как можно скорее забыть. О чем в настоящий момент очень сильно желал. Нужно было сразу поставить жирную точку и показать, что больше такой выходки я не потерплю. Ведь Сара продолжала вести себя так, как будто ничего и не произошло. Она продолжала гнуть свою палку, словно специально нарываясь и выводя родителя из себя.
- И даже сегодня будешь вести себя точно также? - холодно поинтересовался, отложив в сторону апельсин. Аппетит пропал от слова совсем. Ругаться совершенно не хотелось, пусть всё к этому и шло, поэтому я постарался не горячиться, а подойти к проблеме со стороны. Сильно сомневался, что дочь услышит мои доводы, но всё же надеялся на её понимание. Этим летом у нас несколько накрылся привычный отпуск, за что я чувствовал себя сильно виноватым, но собирался исправить ситуацию, договориться с директором школы, в которой училась моя дочь, и забрать ребёнка на море на целых две недели. Не месяц, конечно, но уж лучше, чем ничего! О данном намерении я ещё с Сарой не разговаривал и, видимо, к лучшему, ибо сейчас данная тема очень сильно помогла сгладить мое негодование.
Дочь ничего не ответила, лишь фыркнула и, оставив тарелку в посудомоечной машине, ретировалась с кухни. Я было пошел за ней, но тут в дом влетела собака, сбивая меня с ног, а за ней зашел и Грейсон, который сообщил, что нам уже пора. Как бы я не дулся на друга, но работа требовала присутствия нас обоих, и стоило отставить все недомолвки - наши жизни зависели друг от друга.
Киваю, забираю куртку и иду по направлению к служебной машине. Грейсон садится рядом, я завожу мотор и мы едем привычной дорогой к кафетерию, где покупаем кофе. Я паркуюсь у входа, по пути приветствую пару знакомых людей. С напарником мы расходимся в зале, он идет к другому столику, увидев там знакомую женщину. Я же сажусь у выхода, и улыбаюсь подошедшей официантке. Она появилась в городе совсем недавно, но уже успела втереться в доверие. Она стала своей слишком быстро, но никаких грешков за ней не числилось.
— Офицер Уилсон, доброе утро, ваш кофе. Как обычно, покрепче и побольше. Сама готовила, - ставит передо мной кофе и складывает руки на груди. Я улыбаюсь ей, девушка мне симпатична, даже не смотря на огромную разницу в возрасте. Она чуть старше моей дочери, а я тут..
- Доброе утро, Сейдж, - подтягиваю к себе кружку с кофе, делаю глоток. Напиток просто шикарен, - Шикарный кофе, сегодня ты превзошла себя, - поддерживаю нашу обычную игру, но Грейсон нас прерывает.
- Уилсон, - рявкает позади, - допивай быстрее, у нас срочный вызов,  -я оглядываюсь, затем виновато смотрю на Сейдж. Быстро допиваю кофе, и уже встаю, чтобы уйти. Но на полпути оборачиваюсь.
- Как ты смотришь на совместный ужин? - знаю, что вечером Сара собиралась на ночевку к подруге, и дом совершенно свободен. Наверное поэтому я решился пригласить девушку к себе, - Во сколько ты заканчиваешь? - вижу, как она смущенно улыбается, но дает ответ на мой вопрос, - Отлично, я заеду в восемь, - щелкаю по козырьку и ухожу на улицу. Прежде, чем сесть в машину, оборачиваюсь и смотрю на тонкий силуэт, мелькающий в зале забегаловки. Улыбаюсь, ожидая перемен.