Десять лет. Достаточно времени, чтобы расставить в жизни приоритеты, разобраться с отсутствующим ранее смыслом, привести в порядок планы на будущее. Десяти лет вполне достаточно, чтобы стереть в памяти ненавистный отрывок, каждый день, каждую ночь напоминающий о себе в отголосках, до крика пронизывающих сердце и оставляющих после себя все больше кровоточащих ран. И так каждый день, каждую ночь, пока не замерзает в страхе взгляд. Казалось бы целая вечность, на деле - жалкие секунды. Не так уж страшно, когда за ними приходит пустота. Куда сложнее в трепете ночном под стоны умирающих надежд ожидать их снова, снова, снова. Невыносимые секунды, им нет конца, одно лишь продолжение - минуты, часы, дни, недели, месяцы. Целые годы бесконечной, кровопролитной бойни трезвого осознания истины с желанием, неумолимым, неведомо страстным, эту истину уничтожить.
Белый флаг ни в одной руке не подымется, оружие ни за что не опустится, пока не слетят все до единой вражеские головы. Каждое падение, каждый удар отдается в сердце тупой болью. Болью, с которой бессмысленно бороться, с ней приходится учиться жить, терпеть ее резкие, импульсивные перепады, чувствовать, как тебя медленно, но верно разрывает на куски, и смутно, в гложущих душу сомнениях представлять, надеяться, иной раз слезно молиться, падая и разбивая в кровь колени, что конец уже совсем близко. Он здесь. Нужно сделать всего лишь шаг.
Я сделал шаг, за ним второй и третий. Навстречу висящему на стене шкафчику, который за дверцей, скрипом молящей не трогать ее лишний раз и как можно скорее оставить в покое, скрывал запас на черный день. В помятых джинсах и столь же негожей рубашке, едва ли заправленной в брюки, я передвигал ноги устало, как не свои. Не слушались онемевшие от бессилия руки, и голос пропал, сделался тихим и чуждым, когда я фыркнул себе под нос, неуклюже врезавшись мизинцем левой ноги в дверной косяк. Взял из шкафчика первую попавшуюся под руку бутылку, ею оказалась открытая еще в позапрошлом году бутылка джина, на одну треть опустошенная, чуть не уронил ее, когда закрывал дверцу на ключ, вечно торчащий из замочной скважины, после чего, держа выпивку крепко в руках, вернулся в гостиную, где поставил бутылку на журнальный столик, что стоял подле дивана в середине комнаты. За зашторенными окнами незаметно смеркалось - в гостиной царил полумрак и тишина, настенные светильники и бра были выключены, как и лампа, висящая манящей петлей под потолком. Только телевизор работал в беззвучном режиме, в свете которого периодически дрожала темнота. Я с осторожностью сел на диван, выдыхая и отдаваясь в объятия скрипящей кожи, откинулся на спинку и уткнулся пустым взглядом в экран. Заканчивался выпуск вечерних новостей, за которым следом закрутился какой-то сериал, похожий больше на утопию, нежели на что-то реально и доступное. От этого воротило. Где-то там, на столике, лежал пульт, но я продолжал неподвижно сидеть на диване и смотреть в железную пластину, невидящим взглядом буравя мерцающие картинки на экране.
Звонок. Входящий. Стандартный рингтон разорвал тишину не сразу, постепенно набирая громкость. Я взял с подлокотника мобильный телефон и, не глядя на дисплей, ответил на вызов. Меня сейчас совершенно не интересовало, кто хотел до меня дозвониться в такое время суток. На работе я взял несколько отгулов, по определенным, известным мне одному причинам (назначил себе замену и без объяснений исчез, мне нужно было побыть одному и подумать). Посему допекать его бессмысленными звонками и пустыми соболезнованиями было особо некому. Все без того знали, что ничем не смогут помочь - сделают только хуже. И молчали, как молчал до сей поры телефон.
- Моро, - бросил в трубку, когда соизволил ее поднять.
- Тебе завтра дадут стажера, чтобы особо не расслаблялся... - Галагер начал без предисловий и явно что-то хотел еще, но я дал отбой. У меня был только один отгул, осталось еще два, тогда какого черта меня отвлекают такими мелочами?
Отпил из бутылки добрых два глотка, затем еще. Поперхнулся. В голове стоял голос начальства про стажера. Его не хотелось, особенно, после того, как напарник отправился на реанимационную койку.

Утро наступило тогда, когда зазвенел мой будильник. Скинуть мобильник не получилось, пришлось разлеплять глаза. Вспомнил, что сегодня приведут подопытного кролика. Несмотря на головную боль, все же вспомнил, как вчера решил для себя - устранить ненужную мне помеху. Если мне звонил сам начальник полиции, значит стажер чей-то сын или дочка. А значит, таким в полиции не место.
- И как отгулы? - докуриваю сигарету у входа в участок, встречаю недоумевающие взгляды.
- И как отгулы? - перековеркиваю его же слова, делая очередную затяжку. Все прекрасно знают, что я туго схожусь с людьми. Как скорешился с Гастином - все до сих пор понять не могут. Это и для меня секрет. Но смысл в другом. В голове зреет план, как избавиться от ненужного балласта.

— Знакомьтесь, ваш стажер — мисс Пейдж Смоук, - уже в кабинете, спустя пару минут, как я упал на свое рабочее место, в наш отдел заходит Галагер. Обводит всех испытующим взглядом. Задерживается на мне.
— Здравствуйте.  Я буду с вами работать, - щебечет миловидная девчушка, которой явно еще в куклы играть и играть. Слишком смазливая мордашка.
— Моро, быстро сюда! Это твоя стажерка, Итан. Теперь ты за нее в ответе и научишь нашу мисс Смоук всему, чему знаешь, - выпаливает начальник так, что я аж опешиваю. Ну я же не давал согласия вчера, какого хера? Но из-за своего "приподнятого" настроения, я не успеваю вовремя возмутится. Галагер хлопает меня по плечу, затем салютует Смоук и ретируется с поля битвы.
— Приятно познакомиться, - протягивает крошечную ладошку, на которую я кидаю быстрый взгляд. Не отвечаю ей, иду на свое место. Девушка мой недружелюбный жест не понимает и идет следом. Садится рядом. Приходится посмотреть на нее волком.
- Двойной эспрессо без сахара, автомат за углом, - притягиваю к себе дело, над которым мы работали с Грантом, и углубляюсь в чтение. Успеваю прочитать первые две строчки, как раздается тактичный кашель.
- Что не понятного я сказал только что? - пододвигаюсь ближе, наклоняясь к девчушке, - Двойной. Эспрессо. Из. Автомата. Он. За. Углом. - по слогам произношу ей, словно умственно отсталой, - Или ты ожидала, что я с тобой сразу в поле пойду? Преступников ловить? Сериалов насмотрелась? Наивная девочка...- я никогда не был дружелюбным и не собираюсь ни с кем нянчиться. К слову, последние пару предложений я произносил слишком гадким тоном, аж самому тошно стало. Но это чувство быстро поунялось под ее бдительным и презрительным взглядом.
- И не советую плевать мне в кофе! - кидаю поверх бумаг, когда снова углубляюсь в чтение.